Виктория.
Вчера, разбирая свалку на столе, случайно нашла два листа из ПФР. Возврат по исполнению, на двух пенсов, с ними солидарщиком была Виктория Геннадьевна с фамилией на Н.
Запали в душу, видимо, потому что я же эти листы и направляла пять месяцев назад.
Шикарно обставленный дом, я сижу на диване, рядом Лена, еще кто-то вроде, детеныш мелкий ползает по полу. На диване напротив - Виктория. Не помню, как она выглядела, только взгляд, цепкий, серьезный взгляд человека, который знает, чего хочет, знает, как это получить, и знает, когда получит.
В стереосистеме аудиокнига. Вслушиваясь в слова, я неосознанно рассматриваю Викторию. Разрез юбки в пол до бедра, невероятно красивые ноги, цепочки браслетов на хрупких запястьях, длинные волосы в гладком хвосте, пышная грудь, тонкая талия - все при ней.
Лена трогает меня за руку и говорит негромко "Прекрати на нее пялиться".
Смотрю Виктории в глаза - а там мрачная насмешка, темная отрава, она будто и сама раздела меня уже раза четыре.
Отвожу взгляд на ползающего ребенка, он играет с выключателем торшера, бледно-желтый свет меняется на красноватый, голубой, зеленый, радужный...
Литературный вечер окончен. Я не дослушала книгу и даже не спросила, как она называется.
Вечером на кровати нахожу бумажный пакет, в нем - та книга. Прочитала за ночь. Электронную версию на Шетти.
На следующий день иду по территории зоопарка. Люди вокруг смеются, разглядывают животных, разбираются в хитросплетениях дорожек по карте. Куда мне, я знаю без карты.
Поворот, еще поворот, незаметная дверь - исследовательский центр. Лаборатории, инкубаторы, изолятор. Зал исследования питания. За белыми столами девушки в медицинских халатах. Подхожу к одной, протягиваю пакет, прошу отдать Виктории. Девушка смотрит на меня напуганно и любопытно, равнодушно и брезгливо, с завистью и с жалостью. "Никому не разрешается прикасаться к ее вещам", - говорит она, ладонью в хирургической перчатке осторожно отводя от себя мою руку.
Пожимаю плечами, возвращаюсь к двери в зал, около нее тумба с выдвижными ящиками. Кладу пакет в верхний и ухожу, набирая Виктории сообщение: "Спасибо. Книга в верхнем ящике у входа в ЗИП".
"Могла бы отдать в руки", - приходит через пару минут.
"Никому не разрешается прикасаться к ее вещам. Так мне сказали. Тем более при тебе".
"Смешно. Тебе можно все".
Я прямо вижу, с каким лицом она это пишет, с тем же взглядом, каким вчера смотрела на меня.
Почему-то мне не страшно.