и лишь тогда ты счастлив будешь, //когда откроется твой взгляд //на то, что чем сильнее любишь, //тем больший ты дегенерат
Оля Марашова
О да. Сон.
Семья, Романтики и Эротика в одном номере?
Преподаватель Yoyo, которому она показывала курсач, вещающий про Сказки Снейпа?
Только забывается почему-то все. Утром напишу.
Еще один сон. Со счастливым концом, такие редко бывают.
Аюзуми Шино с внешностью Драко Малфоя, сдавшая меня Катя, медвежонок, красные розы. И полеты.
Напишу сначала этот, все равно вставать пора.
сегодня в 4:31
Аюзуми ШиноЯ умею летать. вообще во всех своих снах, где я умею летать, я машу руками, словно птица крыльями. мне никогда не снилось, что у меня есть настоящие крылья
Я не особенно помню завязку сна, помню парня-блондина, которому я нравлюсь. Я не слишком много о нем знаю, он хороший человек, вот и все. К нему никаких эмоций, потому что я нелюдимая ехидна, а еще у него светлые волосы и светлые глаза - не мой типаж. представляю, как Yoyo рассмеется, это прочитав. Правда, Юль, платонически - хоть такого. Как сказал он же: "Для повседневного блюда и этого достаточно, но для пиршества я предпочитаю нечто иное"
Мы гуляли с Катей. Она знает о том парне, знает, что я ему нравлюсь, а он мне не особо. В какой-то момент нам пора расходиться, она говорит: "Ой, а проводи меня до "Перекрестка", там банкомат есть". Я прекрасно помню, как в начале нашей встречи она снимала деньги, достаточно не только для нашей крошечной тусовки, но иду.
На улице снег, сантиметров десять, я без обуви и без носков, но не холодно совсем. Снег мягкий-мягкий. Катя идет по дорожкам, я бегаю и прыгаю в снегу. Оказываюсь у странного места. Большой сугроб с одной стороны, а с другой - в нем выемка, там оградка, с трех сторон вокруг лавочки, высота заборчика где-то метр семьдесят, это потом стало ясно. И сама эта площадка с лавочкой на высоте метра от земли. Прыгаю с вершины сугроба на лавочку, ухватившись за фонарный столб рядом, спрыгиваю на дорогу - как раз Катя подошла. Иду с ней четыре шага до ступенек "Перекрестка", она просит ее подождать и посадить на автобус. Я жму плечами, не впервой.
Слышу шорох за спиной. Оборачиваюсь - там тот блондин в компании друга, подозрительно похожего на Женю Б. я думала о нем в семь утра, когда засыпала, потому что перечитывала пост про костюм пчелки, диалог тот был между ним и Катей Они достаточно быстро идут в мою сторону. У них в руках куски бумаги с какими-то знаками. Я осознаю, что это для того, чтобы меня поймать. Типа как заколдованный круг или что-то типа.
Несусь прочь. Вскакиваю на площадку с лавочкой, там сидит кто-то, мальчик лет тринадцати. Плевать. У оградки два угла. Один завален снегом, я не нащупаю прутья, второй виден. Рвусь к нему. И понимаю, что он выше, чем мне по грудь, я просто не смогу его перепрыгнуть. Лезу на него, перемахиваю, оглядываюсь. Они раскладывают листки шагах в десяти от меня. Осталось буквально пара минут. Наплевав на скрытность и безопасность, взлетаю. Рвусь к дому напротив, обычная пятиэтажка. Я знаю, что за ней - оживленная магистраль, если я ее перелечу, им будет просто негде раскладывать листки. Они тем временем поджигают уже разложенные. Между третьим и четвертым этажом я чуть прижимаюсь к дому, теперь поднимаюсь не перпендикулярно ему, а вдоль него.
И вижу, что мне конец. Буквально вижу - на земле в двух метрах от меня законченный круг, и я никак не сумею увернуться. Попадаю в него, тут же хочется спать. Дотягиваю до ближайшего дерева и висну на нем с мыслью "На, потрудись, попробуй меня снять". Под боком должен был оказаться пласт снега, но его нет. Щупаю постель рядом - действительно пусто. "Наверное, упал", - думаю я. Домахалась руками. как показала практика, никуда Миша не упал. Не знаю, почему я его не почувствовала
Медленно разлепляю глаза. Странная квартира, ремонт годов этак восьмидесятых, краска пожелтевшая на потолке, окна со стеклами из двух-трех кусков. Смотрю в сторону - рядом сидит волгоградская бабушка. Не улыбается. Начинает рассказывать.
Он меня снял. И как-то по-хитрому проклял, на неком важном для меня предмете есть печать - если она далеко, я не смогу летать. Я прижимаю ближе медвежонка, смотрю на него - а у него на носу странно знакомый узор. Смеюсь невесело, думаю, вот же идиот. По логике стоило эту печать прилепить к тому, что я ненавижу, помучить меня. А он к любимому моему Мише. Идиот.
Идут дни. Я живу в этой квартире, оказывается, это коммуналка, знакомлюсь с соседями: женщиной лет двадцати с двумя детьми, тучным мужчиной, подростком где-то под пятнадцать. Иногда летаю, всегда с собой медвежонок. Никаких недомоганий.
Спустя энное время - я уже освоилась в квартире, подружилась, как мне казалось, со всеми, значит, месяца полтора. не меньше - бабушка зовет "поговорить". Я с радостью иду.
Она кричит на меня. Кричит за то, что я ворую у нее конфеты - а я прекрасно знаю, что это та женщина для своих детей таскает, за то, что на выключателе в совмещенной ванной появился нацарапанный человечек - а я помню, как поймала за этим делом, нет, не подростка, мужчину тучного. Но я никому ничего не сказала.
Мы стоим в коридоре, соседи выглядывают из комнат и с любопытством смотрят на нас. Выслушивая два обвинения уже черт знает по какому кругу, я смотрю на тех, кто в самом деле виноват. Но в такие моменты они отводят глаза, ведь приятно, когда за твои косяки ругают другого. Я понимаю, что делать мне нечего. Кричу в ответ. Я не выдаю виноватых, но прошу не обвинять голословно. "До тебя у нас все было отлично!".
Я бью. Я очень хочу ударить сильно, влепить пощечину так, чтобы кровь с губ плеснулась, Но я не могу! Это же моя бабушка. Пара слабых шлепков - все, на что меня хватает. Жить здесь я больше не смогу, поэтому я телепортируюсь неизвестно куда.
И оказываюсь на балконе своей квартиры. Лежу на холодном линолеумном полу. Слышу, как из лифта кто-то выходит, знаю, что это он. Я не взяла медвежонка, я не смогу улететь, а этаж шестой. В глазах темнеет, когда я встаю, держась за подоконник. говорила же маме, подоконники пятнадцать сантиметров шириной - узкие, но кто бы меня послушал Одна створка окна открыта. Карабкаюсь на подоконник, меня шатает, но створки тоже узкие, не особо раскачаешься из стороны в сторону. Он заходит в комнату, четыре широких шага - и окажется на балконе.
Я падаю. Просто вываливаюсь из окна, "так не доставайся же ты никому" и типа того.
Чувствую ветер в волосах и то странное чувство желания полета. Взмах, другой - и я снова лечу. Голову ведет одновременно от головокружения и осознания, что я все еще могу летать, хотя печать за тридевять земель от меня. Оглядываюсь. Он стоит на балконе, смотрит на меня, улыбается тепло-тепло и влюбленно-счастливо.
Я закладываю вираж и несусь влево, прочь от дома. Там вдруг вместо обычных домов, детского сада, что там еще было - футуристический пейзаж. Подо мной двадцати-тридцати-пятидесятиэтажные здания, на крышах самых больших растут огромные деревья, цветущие. Цветы на первых деревьях грязно-желтые, противного цвета. Дальше они желтеют, рыжеют, краснеют. Я вижу обалденное дерево. Его цветы - белые и красные розы. Вперемешку на одном дереве. Спускаюсь к нему, вишу между веток. Два бутона. Два красных бутона на одной ветке, из одного стебля. Таких больше нет, красных роз много меньше, чем белых, они везде поодиночке. А тут два.
Я нервно, а потом радостно смеюсь. Идиот. И я идиотка.
Срываю стебель с двумя красными цветками. Лечу обратно. Вдруг вижу ослепительно красное дерево. у меня такого цвета лак для ногтей ._. Тоже розы. Рву одну и тороплюсь домой.
На балконе никого. В комнате никого. Бегу к лифту, мечусь в нем, рвусь из подъезда.
Он садится в машину. На нем, кстати, дико красивый костюм-тройка. да здравствует "Я к вам пришел навеки поселиться", тоже читанное в семь утра Я подбегаю к нему, отдаю розы, он принимает, улыбается.
"Я скоро", - говорит он и показывает удостоверение. Клятва такая. Почти как верности. "Аюзуми Шино", - читаю я имя. Смеюсь.
Тем временем в коммуналке бабушка застает женщину и детей, попивающих чай с ее конфетами, и слышит болтовню подростка и мужчины о том, как они ловко обманули старую перечницу и выставили вон "эту психованную".
И не было никакого проклятия.
О да. Сон.
Семья, Романтики и Эротика в одном номере?
Преподаватель Yoyo, которому она показывала курсач, вещающий про Сказки Снейпа?
Только забывается почему-то все. Утром напишу.
Еще один сон. Со счастливым концом, такие редко бывают.
Аюзуми Шино с внешностью Драко Малфоя, сдавшая меня Катя, медвежонок, красные розы. И полеты.
Напишу сначала этот, все равно вставать пора.
сегодня в 4:31
Аюзуми ШиноЯ умею летать. вообще во всех своих снах, где я умею летать, я машу руками, словно птица крыльями. мне никогда не снилось, что у меня есть настоящие крылья
Я не особенно помню завязку сна, помню парня-блондина, которому я нравлюсь. Я не слишком много о нем знаю, он хороший человек, вот и все. К нему никаких эмоций, потому что я нелюдимая ехидна, а еще у него светлые волосы и светлые глаза - не мой типаж. представляю, как Yoyo рассмеется, это прочитав. Правда, Юль, платонически - хоть такого. Как сказал он же: "Для повседневного блюда и этого достаточно, но для пиршества я предпочитаю нечто иное"
Мы гуляли с Катей. Она знает о том парне, знает, что я ему нравлюсь, а он мне не особо. В какой-то момент нам пора расходиться, она говорит: "Ой, а проводи меня до "Перекрестка", там банкомат есть". Я прекрасно помню, как в начале нашей встречи она снимала деньги, достаточно не только для нашей крошечной тусовки, но иду.
На улице снег, сантиметров десять, я без обуви и без носков, но не холодно совсем. Снег мягкий-мягкий. Катя идет по дорожкам, я бегаю и прыгаю в снегу. Оказываюсь у странного места. Большой сугроб с одной стороны, а с другой - в нем выемка, там оградка, с трех сторон вокруг лавочки, высота заборчика где-то метр семьдесят, это потом стало ясно. И сама эта площадка с лавочкой на высоте метра от земли. Прыгаю с вершины сугроба на лавочку, ухватившись за фонарный столб рядом, спрыгиваю на дорогу - как раз Катя подошла. Иду с ней четыре шага до ступенек "Перекрестка", она просит ее подождать и посадить на автобус. Я жму плечами, не впервой.
Слышу шорох за спиной. Оборачиваюсь - там тот блондин в компании друга, подозрительно похожего на Женю Б. я думала о нем в семь утра, когда засыпала, потому что перечитывала пост про костюм пчелки, диалог тот был между ним и Катей Они достаточно быстро идут в мою сторону. У них в руках куски бумаги с какими-то знаками. Я осознаю, что это для того, чтобы меня поймать. Типа как заколдованный круг или что-то типа.
Несусь прочь. Вскакиваю на площадку с лавочкой, там сидит кто-то, мальчик лет тринадцати. Плевать. У оградки два угла. Один завален снегом, я не нащупаю прутья, второй виден. Рвусь к нему. И понимаю, что он выше, чем мне по грудь, я просто не смогу его перепрыгнуть. Лезу на него, перемахиваю, оглядываюсь. Они раскладывают листки шагах в десяти от меня. Осталось буквально пара минут. Наплевав на скрытность и безопасность, взлетаю. Рвусь к дому напротив, обычная пятиэтажка. Я знаю, что за ней - оживленная магистраль, если я ее перелечу, им будет просто негде раскладывать листки. Они тем временем поджигают уже разложенные. Между третьим и четвертым этажом я чуть прижимаюсь к дому, теперь поднимаюсь не перпендикулярно ему, а вдоль него.
И вижу, что мне конец. Буквально вижу - на земле в двух метрах от меня законченный круг, и я никак не сумею увернуться. Попадаю в него, тут же хочется спать. Дотягиваю до ближайшего дерева и висну на нем с мыслью "На, потрудись, попробуй меня снять". Под боком должен был оказаться пласт снега, но его нет. Щупаю постель рядом - действительно пусто. "Наверное, упал", - думаю я. Домахалась руками. как показала практика, никуда Миша не упал. Не знаю, почему я его не почувствовала
Медленно разлепляю глаза. Странная квартира, ремонт годов этак восьмидесятых, краска пожелтевшая на потолке, окна со стеклами из двух-трех кусков. Смотрю в сторону - рядом сидит волгоградская бабушка. Не улыбается. Начинает рассказывать.
Он меня снял. И как-то по-хитрому проклял, на неком важном для меня предмете есть печать - если она далеко, я не смогу летать. Я прижимаю ближе медвежонка, смотрю на него - а у него на носу странно знакомый узор. Смеюсь невесело, думаю, вот же идиот. По логике стоило эту печать прилепить к тому, что я ненавижу, помучить меня. А он к любимому моему Мише. Идиот.
Идут дни. Я живу в этой квартире, оказывается, это коммуналка, знакомлюсь с соседями: женщиной лет двадцати с двумя детьми, тучным мужчиной, подростком где-то под пятнадцать. Иногда летаю, всегда с собой медвежонок. Никаких недомоганий.
Спустя энное время - я уже освоилась в квартире, подружилась, как мне казалось, со всеми, значит, месяца полтора. не меньше - бабушка зовет "поговорить". Я с радостью иду.
Она кричит на меня. Кричит за то, что я ворую у нее конфеты - а я прекрасно знаю, что это та женщина для своих детей таскает, за то, что на выключателе в совмещенной ванной появился нацарапанный человечек - а я помню, как поймала за этим делом, нет, не подростка, мужчину тучного. Но я никому ничего не сказала.
Мы стоим в коридоре, соседи выглядывают из комнат и с любопытством смотрят на нас. Выслушивая два обвинения уже черт знает по какому кругу, я смотрю на тех, кто в самом деле виноват. Но в такие моменты они отводят глаза, ведь приятно, когда за твои косяки ругают другого. Я понимаю, что делать мне нечего. Кричу в ответ. Я не выдаю виноватых, но прошу не обвинять голословно. "До тебя у нас все было отлично!".
Я бью. Я очень хочу ударить сильно, влепить пощечину так, чтобы кровь с губ плеснулась, Но я не могу! Это же моя бабушка. Пара слабых шлепков - все, на что меня хватает. Жить здесь я больше не смогу, поэтому я телепортируюсь неизвестно куда.
И оказываюсь на балконе своей квартиры. Лежу на холодном линолеумном полу. Слышу, как из лифта кто-то выходит, знаю, что это он. Я не взяла медвежонка, я не смогу улететь, а этаж шестой. В глазах темнеет, когда я встаю, держась за подоконник. говорила же маме, подоконники пятнадцать сантиметров шириной - узкие, но кто бы меня послушал Одна створка окна открыта. Карабкаюсь на подоконник, меня шатает, но створки тоже узкие, не особо раскачаешься из стороны в сторону. Он заходит в комнату, четыре широких шага - и окажется на балконе.
Я падаю. Просто вываливаюсь из окна, "так не доставайся же ты никому" и типа того.
Чувствую ветер в волосах и то странное чувство желания полета. Взмах, другой - и я снова лечу. Голову ведет одновременно от головокружения и осознания, что я все еще могу летать, хотя печать за тридевять земель от меня. Оглядываюсь. Он стоит на балконе, смотрит на меня, улыбается тепло-тепло и влюбленно-счастливо.
Я закладываю вираж и несусь влево, прочь от дома. Там вдруг вместо обычных домов, детского сада, что там еще было - футуристический пейзаж. Подо мной двадцати-тридцати-пятидесятиэтажные здания, на крышах самых больших растут огромные деревья, цветущие. Цветы на первых деревьях грязно-желтые, противного цвета. Дальше они желтеют, рыжеют, краснеют. Я вижу обалденное дерево. Его цветы - белые и красные розы. Вперемешку на одном дереве. Спускаюсь к нему, вишу между веток. Два бутона. Два красных бутона на одной ветке, из одного стебля. Таких больше нет, красных роз много меньше, чем белых, они везде поодиночке. А тут два.
Я нервно, а потом радостно смеюсь. Идиот. И я идиотка.
Срываю стебель с двумя красными цветками. Лечу обратно. Вдруг вижу ослепительно красное дерево. у меня такого цвета лак для ногтей ._. Тоже розы. Рву одну и тороплюсь домой.
На балконе никого. В комнате никого. Бегу к лифту, мечусь в нем, рвусь из подъезда.
Он садится в машину. На нем, кстати, дико красивый костюм-тройка. да здравствует "Я к вам пришел навеки поселиться", тоже читанное в семь утра Я подбегаю к нему, отдаю розы, он принимает, улыбается.
"Я скоро", - говорит он и показывает удостоверение. Клятва такая. Почти как верности. "Аюзуми Шино", - читаю я имя. Смеюсь.
Тем временем в коммуналке бабушка застает женщину и детей, попивающих чай с ее конфетами, и слышит болтовню подростка и мужчины о том, как они ловко обманули старую перечницу и выставили вон "эту психованную".
И не было никакого проклятия.
@темы: сны, my precious