Кто о чем, а Оля о снах. После сегодняшнего у любого должны отпасть вопросы типа "Почему ты так много спишь?".
Фу, до чего неудобная клавиатура на общем компе. Пойду к Летти.
Сон - дивная смесь воспоминаний о тренажерке, сказки "Красавец и чудовище", вчерашней или позавчерашней серии "Следа" и крохотной капельки мыслей о научнике. Улеглась его смотреть я по возвращении с завода сегодня, читай, часа в три дня. И проснулась без четверти шесть.
читать дальше
И ступор. С чего начать-то?
В общем, прятки. Комната, в которой десять двуспальных кроватей в два ряда. Я и еще две мои знакомые - возможно, Клуб, хотя я бы запомнила, возможно, НиЮ, хотя какого черта они делают в моем сне - должны спрятаться в этой комнате так, чтобы с первой попытки нас не нашел ее владелец. Знакомые занимают стратегически выгодные, но совершенно не оригинальные места за шторой и в нише стены. Я же, как технарь и вообще, моментально думаю, что самое небоянное место - любая из этих кроватей. А перинки на них такие мяфкие, что я буквально проваливаюсь в нее, и накрытая покрывалом постель выглядит ровно так же, как до меня.
И вот лежу я, высунув только голову, смотрю в спину идущему по комнате мужчине, который безошибочно идет туда, где как бы спрятались мои знакомые. Я про себя хмыкаю, ну правда, что за отсутствие фантазии. А потом он оборачивается и идет четко ко мне.
Потому что Оля идиот и забыла накрыться снова, ну. Засмотрелась, залюбовалась.
Подходит он, стоит, смотрит на меня, улыбается и говорит: "Спряталась, конечно, замечательно". Тут я понимаю, что я идиот. Пискнув, ныряю под покрывало, он смеется.
В общем, Оля выиграла, да.
А этот молодой мужчина таким нехитрым способом себе девушку искал. Я не уверена, видела ли я его, когда соглашалась на этот цирк, не исключено, что за компанию пошла, а вон оно как обернулось.
Вся эта развлекуха была утром, а днем он приглашает меня на обед, мы гуляем по парку, птички там, вот это все. Я узнаю его имя - Н. назовем его так для конспирации. После променада возвращаемся, он укладывается куда-то на широкий диван, я, особо не раздумывая, устраиваюсь рядом, кладу голову ему на НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИ ОФИГЕННОЕ МЯФКОЕ И ТЕПЛОЕ обычное спортивное пузико. И руку рядом. И так получается - чудеса анатомии! - что предплечье оказывается аккурат на его ширинке. Ачотакова?
Оля, ты дебил
Мы то ли смотрим, то ли слушаем какую-то дивную познавательную передачку про межполовые отношения. Я - предплечьем, не интуицией и не задницей в кои-то веки - чувствую, что тема Н. если не нравится, то вызывает интерес однозначно. И понимаю, что конкретно наши отношения с мига на миг могут перерасти из формально вертикальных во вполне себе такие горизонтальные, причем без особого моего на то согласия. Да, я стесняюсь называть вещи своими именами, ну.
Но вопреки моим опасениям этого не случается. Что достаточно странно, как-то мне снилось кое-что, я подумала, что боюсь одного конкретного события - и оно случилось незамедлительно
А на клавиатуре Летти самая потертая клавиша - о кириллическая. Имя хозяйки дает о себе знать.
Короче, мущина рыцарь и вообще мечта. Я, которой будто мало, спрашиваю у Н., неужели никто не пытался прятаться как я. Он улыбается, смеется, гладит меня по голове и просто отвечает "Нет". Болтаем еще о чем-то. Я спрашиваю, почему в комнате аж десять кроватей и все двуспальные. Н. улыбается и говорит: "А так, знаешь, после особенно выдающихся вечеринок друзей сюда укладывать спать. Отдельно забавно, если их больше десяти".
День следующий (это в конце стало ясно). Оля и Н. оккупировали орбитрек. Это тренажер такой, его почему-то поголовно все мои знакомые называют "эллипс". (Гугля орбитрек 359к, эллиптический тренажер 627к. Ладно, молчу). Один орбитрек. Благо там длинные педальки всегда, да. Большая часть нагрузки ложится, естественно. не на меня. На Олю ложится нагрузка психологическая - орбитрек стоит у зеркала, и олина задача состоит в том, чтобы пялиться как можно менее заметно. Что ей не особо удается. превед, Андрэ, открыл девочке глаза на правду =\
На Н. замечательного бирюзового цвета футболка растудыть этот бирюзовый, я же специально его для презентации выбирала вчера минут двадцать Т_Т и обычные черные штанцы. И этот бирюзовый постоянно бросается в глаза на фоне серого всего окружающего. Я между тем в одном из обычных своих физкульт-комплектов, велюровые чорные штанцы и черная же майка.
Оля и Н. разговаривают о чем-то, не имеющем отношения к тренировкам. Оля почти не нервно улыбается, Н. вообще чувствует себя как рыба в воде. И вдруг их милое уединение нарушается. Нарушается худой, если не сказать тощей, женщиной, мягко говоря, солидного возраста. Это мать Н. Она подходит к эллипсу, что-то выговаривает мне на грани хамства. Я не могу спуститься и сказать ей все, что я о ней думаю, потому как я тряпка безвольная и вообще этого не могу это мать человека, который мне нравится, зачем же показывать свою худшую сторону? Н. аккуратно, но твердо ее прерывает, она уходит. Разговор возобновляется, но уже не такой непринужденный, как раньше.
Следующий день. Тренажерный зал. Он то ли принадлежит Н., то ли принадлежит компании Н., сложно как-то вспомнить. Оля одна на эллипсе - это другой эллипс, вчера был где-то в доме, не в зале. Оя снова в тех же велюровых штанцах и на этот раз в футболочке с сердечками и надписью "Love me". Почему Оля не надела чорную майку, в которой ходила на тренировки пять месяцев подряд - загадка. "Прелесть" футболочки лав ми в том, что ей уже лет восемь, ее мне мама покупала, ткань истончилась естественным путем чуть ли не вдвое, поэтому моментально пропитывается любой влагой. Оля шагает на эллипсе с той же нагрузкой, что вчера, но одна. И без рук, так ногам жестче. Вчера вечером Н. сказал, что не хочет портить Оле жизнь.
Опустим душевные метания - в первый раз что ли ей такое говорят? Скажу о другом. У Кэт как-то был пост про "если он уходит, стоит ли бороться?". Она сказала, что мнение в 20 и в 30 сильно отличаются. В 20 ты думаешь "ну и катись, таких как ты еще миллион будет!", а в 30, особенно, если жили вместе, быт там, коты, дети, вцепляешься когтями и зубами и не потому, что еще одного не будет (хотя не исключено), а просто потому, что это "твое". У Оли же проблема другая - мнение как в 30, а реакция как в 20. Всегда, не только с Н. Потому что приз-то явно так себе. "Ты когда начнешь себя любить?!" - кричит на меня Амайя. В общем, скатертью дорога, а я на эллипс, наматывать километры.
Смотрю через плечо направо, вижу на беговой дорожке метрах в пятнадцати Н. В последний раз на память смотрю на него и снова в зеркало напротив меня. Сто метров, двести, пятьсот... А Н., закончив на дорожке, идет куда-то мимо меня.
"Н.!" - зовет его мамочка от двери в зал. "Твою мать, прости за каламбур", - думаю я. Она подходит ко мне, я слежу за ней в зеркале, пару раз воровато, украдкой, зыркнув на Н. Она подходит ко мне и, наморщив аристократический носик, говорит: "Женщина, даже если у нее проблемы с терморегуляцией, не должна никому позволять этого видеть". С мыслью "А ядрись оно все, что мне теперь терять!" я отвечаю: "Знаете, у меня есть знакомая, точнее, это мать моего отца, она тоже постоянно мерзнет".
Только проснувшись и обдумав, я поняла, какое в сущности это было элегантное оскорбление. Да, скромность - это я.
А она улыбается. И смеется. Подзывает Н. и говорит: "Мне нравится твой выбор. Я хотела придержать это до лучших времен, но вот они настали".
Я думаю, о чем она вообще, какие лучшие времена. Спускаюсь с орбитрека, обращаюсь к ней: "Восьмого мая ваш сын выгуливал меня по парку, руки мне целовал, по голове гладил. Девятого мая он сказал, что не хочет портить мне жизнь. Мне кажется, вы ошибаетесь в своих оценках. И как видите, отныне и навсегда две трети нагрузки не будут перекладываться на кого-то другого". Она снова улыбается, из-за моего плеча выходит Н., встает с ней рядом.
И вижу от третьего лица, как друг Н., который пару минут назад привез мать Н., по ее кивку в окно идет в зал. В его руке конверт, там письмо и билеты на самолет. В письме написано "Н., ты крут! Ждем вас с Ольгой на ближайших выходных в Таллинне".
Впечатлил меня Катин рассказ про Таллинн, да.

Теперь я влюбленная в персонажа собственного сна.